Ночь. На удивление светлая ночь в Зоне. Полнолуние. Луна не закрыта, как всегда, тёмными тучами, нет. Она беспрепятственно смотрит на меня свысока. Ровный светящийся диск с хорошо выраженными серыми пятнами-кратерами завораживает и притягивает взгляд. Ветерок приятный, тёплый. Благодать, как бы странно это ни звучало здесь, в Зоне, из уст сталкера.
Я нахожусь в так называемой Деревне новичков и отдыхаю, пока я свободен. Предыдущие геройства сильно вымотали меня. Устал я. Да и, честно говоря, я не желаю сейчас спать. Курю. Не торопясь втягиваю едкий дым и также не расторопно выдыхаю его. В перерывах между затяжками я наслаждаюсь свежестью ночного, в меру влажного воздуха. Матовый дымок от сигареты поднимается выше и растворяется в воздухе. Это успокаивает. Я с умилением наблюдаю за этим умеренным, вызывающим тягу к мечтанию, зрелищем.
Зона сегодня благосклонна в плане погоды. Хотя нет, не так! Благосклонна она не к одним лишь метеоусловиям, но и к другим, не менее важным факторам. Нет ни ливня, ни штормового ветра, ни метели, ни гона мутантов и, что не мало важно, нет преждевременных Выбросов. А ведь последние месяцы с этим делом просто какая-то беда. Но сейчас тихо и это обнадеживает.
Тишина соблюдается только аномальными явлениями. Окружение же изредка подаёт признаки жизни. Через раз можно услышать сверчка. Его звуки напоминают мне детство. Ведь я, как и многие дети, ровно половину лета отбывал на исправительных работах у бабушки, а там этих насекомых - тьма. Куры не клюют, в прямом смысле этого выражения. Ещё реже до моих ушей долетает исковерканное радиацией кваканье жабы-мутанта. Вот эти-то звуки наталкивают на события, произошедшие со мной уже в Зоне, доселе сохранившиеся в моей памяти, но так упорно скрываемые. Не хочу даже и думать об этом. Чего его ворошить-то, это прошлое? В остальном полная тишина местной фауны. Флора отзывается лишь лёгким, еле уловимым шелестом травы и листьев, растревоженных ветром. И всё.
Что касается людей. Местные часовые, расставленные около деревянных, покосившихся столбов электропередач, на вершине которых прикреплены небольшие и не очень яркие прожектора, также почти не издают звуков. Если бы не было хоть какого-то источника света, то вся близлежащая округа погрязла бы во тьму и даже лунный свет не спас бы. Такая темень, что хоть глаз выколи, и толку никакого.
Стражей порядка всего трое. Первый в самом конце этого, с позволения сказать, селения. Стоит, навалился спиной на высокую городьбу, что окружает один из ближайших домиков. Его «сорок седьмой калашников» гордо впивается в землю. Дремлет, скорее всего. Охрана, мать их. Остальные двое — не спят. Наверное, из-за того, что не на что облокотиться. Хотя, возможно, и гордятся своим новым призванием. Как же? Если б не они, так всех накрыло бы уже давно большущим тазом из сплава различных металлов, но они не дают злу подобраться незаметно. Прямо как герои их горячо любимых компьютерных игр. И всё же, новички честно несут службу, большую часть времени, топчась на одном месте. Хотя изредка, они всё же патрулируют доверенную им территорию. Стараются держаться вместе. Часто озираясь и напряжённо вглядываясь вдаль, где господствует чёрное пространство, парни осторожно ступают на землю, размеряя каждый шажок, медленно идя посередь широкой, просёлочной дороги, которая находится между рядов небольших, ветхих и с виду аварийных хибар. Спасибо сталкерам. Они подлатали эти домики и в них теперь можно существовать. Укрыться от дождя, выброса или просто переночевать. Чем активно и пользуются местные бродяги. Да и я, в том числе. Как начал в этих местах «отмычкой», так и по сей день тут. Наше жилище самое ближнее к подвалу Сидоровича. Не знаю, плохо это или хорошо, но это так. Наше оно, потому что разделять кров приходится мне с тремя сталкерами. Хотя, так спокойнее. Строение старое, но выбирать не приходится. Зато огорожено весьма неплохим забором по всему периметру здания, чем не могут похвастаться иные здесь присутствующие домики. Новые доски стоят ровно и непоколебимо. Не знаю, кто автор сей проделки, но спасибо ему отдельное за это. Кстати, в доме находятся всё моё оружие и амуниция. Сейчас я просто отдыхаю и не собираюсь воевать. К тому же, я в безопасном месте. Может, я дурак и не ценю свою собственную жизнь, но мне надоело прятаться и дрожать от каждой тени. От этой привычки тоже нужно отдыхать.
С сожалением смотрю на сигарету, зажатую большим и указательным пальцами. Вернее то, что минуту назад было таковым. Её фильтр приобрёл грязный, бурый цвет, а сама она истлела почти вся. Повертев немного её в руке, как бы прощаясь с вредной привычкой, я выбрасываю догорающий окурок. Хорошее быстро кончается. Если, конечно, курение можно назвать хорошим. Затаптываю тлеющий «бычок». Мало ли чего, спалю ж всю деревню. Поднимаю руку с наручными часами ближе к лицу. Подтягиваю другую руку и надавливаю на крохотную кнопку, обитающую на левом бортике металлического корпуса часов. Циферблат электронного прибора озаряет ярко-оранжевый свет. Даже немного больно глазам. В середине подсвеченного круга на меня смотрит большая красная звезда. Я поддерживаю отечественного производителя! Итак, время местное: два часа, тридцать шесть минут. М-да, поздновато, конечно, но ничего, постою ещё немного на свежем воздухе. Тем более, такая ночь! Уходить на покой совсем не охота. Зоне редко дарит действительно приятные дни и ночи.
Смотрю на звёздное небо. Да, да, и звёзды видны! Наслаждаюсь моментом. Я с детства люблю смотреть на такое зрелище. Упрятав руки в карманы своих камуфляжных штанов, я продолжаю любоваться. Страдальчески вздыхаю. Эх, как бы я хотел взглянуть на землю с космоса… С горестью вспоминаю высказывание Алексея Пешкова: «Рождённый ползать — летать не может!» Да, так оно и есть, к великому моему сожалению. Жизнь бессмысленна, а люди в ней — пешки.
Внезапно слышу чьи-то грузные шаги. Слух у меня хороший ещё с детства. Резко кидаю взгляд на источник шума, оторвавшись от наблюдений. Вижу высокого человека, явно в каком-то комбинезоне, надвигается на меня с юго-запада. Кто это и чего ему надо? В маломальском свете прожекторов округа не такая уж и тёмная, но лица я разглядеть не могу, как бы я не напрягал своё зрение. Уверенной походкой мужчина подходит ближе и я начинаю понемногу его узнавать. Это ж Беломор. Парень был неким фанатом этой марки сигарет, отсюда и прозвище. А что? Мне, например, нравится его прозвище. Зеленоглазый брюнет с довольно-таки «накаченным» телом. Но как человек, Беломор самовлюблённый кретин, да ещё и со странностями. Да и как сталкер, он ни рыба ни мясо. Хоть и жив до сих пор, что интересно. Однако, дуракам и впрямь везёт! Потому и я ещё в живых...
— Доброго времени суток, Филин, — негромко бурчит Беломор, подойдя ближе и остановившись.
Филином меня прозвали, потому что я, будучи ещё «отмычкой», мог долгое время находится в глубоких раздумьях. Бывает, в баре все гуляют, водку жрут, а я что-то думаю, планирую, сидя за крайним столиком с бутылочкой пива в гордом одиночестве, правда, сам не знаю что. Вот и прозвали меня Филином. Да я и не против сей клички. Вернее, прозвища. Клички у собак.
— И тебе не хворать. Что-то хотел? — лениво отвечаю я и отвожу глаза немного левее, сразу как проговариваю последнее слово.
Беломор оценивающе на меня сморит. Какой-то он странный. Или снова «залип», помешанный. Потом отводит взгляд в сторону, запускает руку в глубокий, нагрудный карман и достаёт оттуда пачку «Беломора». М-да, без курева он говорить не может вообще. Сталкер открывает пачку и выуживает из неё простецкую, немного прозрачную, красную зажигалку из пластмассы и длинный, бумажный цилиндр. Я вновь сверлю оппонента взглядом. Зажав в одной руке эти вещи, он закрывает коробочку и кладёт её на законное место второй рукой. Я продолжаю с усмешкой, но предельно внимательно наблюдать за его манипуляциями. Он что, издевается? Хотя в этом и есть весь Беломор. А тем временем, «виновник торжества» чиркает зажигалкой и старается поджечь сигарету. Но, как по заказу усиливается ветер и тушит хилое пламя, под тихие маты сталкера. Наконец, с пятой попытки, сигарета начинает пыхтеть. Беломор выкидывает в сторону зажигалку (по-видимому, она уже отжила свой век), та глухо приземляется в невысокую траву и шустро, боясь куда-то опоздать, хватает губами сигарету. Сталкер делает затяжки, выдыхая дым в левую сторону. Снова смотрит мне в глаза. Молчит. Мне надоедает неизвестность.
— Ну, может, быть ты скажешь, что тебе нужно? — доходчиво, делая паузы между словами и сопровождая их жестами, спрашиваю я.
Беломор улыбается и, наконец, говорит слегка приглушенным от табака голосом:
— Тебя Сидорович ищет. Велел позвать.
На моём лице возникает помесь изумления и любопытства.
— Какого шута ему на ночь глядя надо? — хмуря брови, бурчу я. Хотя внятный ответ я не ожидаю.
— А хрен его знает? — разводит руками посыльный. — Сказал, мол, надо и всё тут.
М-да, многозначно. Прямо-таки развёрнутый, понятный ответ. И вопросов не возникает.
— Лады, зайду, — спокойно отвечаю я и, задрав голову, продолжаю любоваться небом. Показываю, что не намерен продолжать беседу. Нет в этом ни нужды, ни желания.
— Ну, я тебя предупредил, — прощается Беломор и уходит прочь, продолжая дымить сигаретой.
Я отрываю взгляд от звёзд и смотрю ему вслед. И всё-таки, чудной он какой-то... Вскоре сталкер растворяется во мраке.
Кидаю беглый взгляд на постовых. Ничего не изменилось. Один дремлет, двое смирно стоят, старательно вглядываясь в темноту. Видать, молодые ещё соколики. Вспоминаю, как сам по всей ночи стоял с дряхлым укороченным «калашниковым», который стрелять-то толком не мог. Захлёбывался, бедолага. Да только выбора в ту пору не было. Ай, ладно! Что было — то прошло. Гоню прочь воспоминания. Жить надо настоящим, а не наоборот! Ладно, пойду, пройдусь до торгаша, что разыскивает меня ни свет ни заря.
Срываюсь с места и бодрой походкой, шурша травой, приближаюсь к логову Сидора. По пути насвистываю незнакомую мне, но приятную мелодию. Давняя привычка. Путь недолог, каких-то две-три минуты - и я у цели. Приземистая и с виду ничем не примечательная землянка прямо передо мной во всей красе. Двери закрыты. Хотя, как иначе? Вежливо стучу ногой по створкам. По-другому, не услышат. И через несколько секунд, издавая механические звуки, оживает камера надо мной, в поисках позднего гостя. Отхожу немного от дверей, дабы сей агрегат зафиксировал мою личность. После нескольких секунд поиска Сидорович, кажется, поймал меня «в объектив».
— Филин, ты?– хрипит что-то правее видеокамеры. Узнал, барыга.
— Звал? — Стараюсь выглядеть как можно серьёзнее.
— Да. Заходи, — отрывисто шуршит динамик.
В двери начинают копошиться, да так, что та вся трясется и дрожит. После пары мгновений ожидания раздаётся звук срабатывания какого-то механизма. Замок открывается и створки распахиваются. Передо мной огромная детина в навороченном экзоскелете. Охрана у Сидора всегда отличная. В руках у громилы весьма неплохая буржуйская штурмовая винтовка. Охранник немного отходит в сторону, мол, проходи, давай, не задерживайся.
Я пригибаюсь и направляюсь в подвал. Немного не уютно. Небольшое пространство как-то неприятно давит на психику. Какие-то внушительных размеров кабели, словно уродливые черви, тянущиеся по стене, от входа до коморки Сидора. Тускло светит лампа в плафоне из тонких, металлических прутьев, обитающая под потолком, то есть прямо надо мной. Со своей задачей она справляется отлично. Споткнутся о подло высунувшийся гвоздь, или ещё что-нибудь в этом роде — нельзя. Нет, конечно, можно, но если ты «дружишь» со зрением и головой, то шансы упасть крайне малы. Озираюсь на бугая в экзоскелете, тот старательно мучает замок. Усмехаюсь про себя. В лицо как-то опасно.
Беру влево и спускаюсь по низким, кое-где потрескавшимся ступеням ниже. Слышу, как, наконец, старания громилы увенчались успехом. Попадаю на маленький пятачок. Здесь почти такая же лампочка. Только в верхнем правом углу прикручена болтами к бетонной стене, но светит чуть получше, хотя она более... истерзана, что ли... Поворачиваю снова налево и вновь спускаюсь вниз по каменным ступеням. Утыкаюсь в массивную дверь из метала. Она распахнута настежь. Шагаю к проёму. Подойдя, замечаю Сидоровича - тот сидит за своим столом и нисколько не смутившись, продолжает жадно жевать куриную ножку, по-животному отрывая куски зубами. Жир обильно капает с его руки. Отъелся, барыга. Заметив меня, еле видно махает одной лишь кистью, мол, подходи, не стесняйся. Прохожу внутрь. Попадаю в офис Сидоровича. Здесь освещает пространство старая, времён дедушки Ленина, настольная лампа красного цвета, стоящая возле торговца. А также продолговатая люминесцентная лампа под потолком над Сидором, что изредка потухает и вновь разгорается. Слева у стены стоят железные шкафчики. А по правую руку разместилась небольшая скамейка, даже скорее широкая табуретка. М-да, тесновато здесь, мягко говоря. И как Сидорович умудряется тут сидеть целыми днями?! Я бы, наверное, не смог.
Подхожу ближе и сажусь на стул с обломанной спинкой, по другую сторону железной решетки высотой до потолка и шириной от правой до левой стены с небольшой дверцей. Ограждает Сидора от недовольных клиентов. Моё сидение, с которого слезла, а местами облупилась алая краска, жалобно скрипит под моим весом. Интересно, сколько этому антиквариату стукнуло? Как бы не развалился подо мной...
Стараюсь вести себя более раскованно, что ли. Будешь бояться или стеснятся — заклюют. Слышу, что сверху спускается охранник в своём грузном экзоскелете. Ходить бесшумно этой махине вряд ли удастся. Вернулся-таки. Пристально наблюдаю за ним. Космонавт, блин. Заходит к нам и пристраивается на той самой маленькой скамье. Этого ещё не хватало! С приходом телохранителя стало заметно душнее и... зловоннее. Не нравится мне его автомат, который то и дело норовит нацелиться на меня, как бы невзначай.
Сидор, тем временем съел всё мясо на куриной ножке и гложет кость. До моего носа добирается аромат куриного мяса. Эх, давно я нормально не питался. Рядом с торговцем стоит глубокая тарелка из пластмассы, в которой дожидаются своей очереди два больших окорока. От них исходит еле уловимый глазом дымок. Горячие ещё. Я с нескрываемым презрением смотрю на Сидоровича. Строит из себя какого-то барона. Кем он себя возомнил? Ему это явно не нравится, и он, наконец, начинает разговор:
— Кто тебе передал, что я нуждаюсь в твоей помощи?
— Это важно? — ухмыляюсь я.
— Очень даже, — отвечает барыга также серьёзно, невзирая на мою улыбку и настроение.
— Ну, допустим, Беломор, и что?
— А ничего. Запомним, — разъяснеет торговец.
Что он удумал? Да и пёс с ним. Его тараканы, его голова.
— Есть дело, — начинает Сидорович. — Нужно смотаться кое-куда. Деньги хорошие предлагаю.
— Куда? Зачем? — засыпаю вопросами Сидора. — Ты ведь знаешь, я в слепую не играю. Не в моих это правилах.
— Не в твоих правилах, говоришь, — неодобрительно повторяет барыга. — Мне казалось, правила диктует заказчик? — щурится торговец.
— Но и исполнитель против своих принципов не попрёт, — парирую я. На этой стадии договора нужно держать «марку».
— Умные все, да? У каждого, видите ли, свои принципы, — с раздражением причитает Сидор. — И вообще, какого рожна ты выёживаешся? Думаешь, я других не найду?!
— Так и я не пойму, что я делаю у тебя в два часа ночи? — не теряю марки я.
Барыга зло пыхтит и отводит взгляд, прервавшись от угрызения кости, мол, молодец — победил. Но я-то знаю, что это всё театральное представление.
Невозмутимо сверлю взглядом торговца. Нет, просто так я не сдамся! Жду его слово. Правда, иногда, бросаю беглый взгляд на охранника. Мало ли чего в головку взбредет...
Через пару мгновений Сидорович поворачивается и произносит уже спокойным, ровным тоном:
— Ладно, поспорили немного и хватит.
— Полностью солидарен с тобой, — подтверждаю я всё также невозмутимо.
— Идти надо в Припять, — строго говорит Сидор.
У меня челюсть так и отпала. А глаза расширились, наверное, вдвое.
— Куда, куда?! — само вырывается без моего согласия.
— В Припять, — настойчиво повторяет торговец.
— Ого-го! А чего только в Припять? Давай я сразу к Саркофагу сгоняю! — язвительно произношу я.
— Прекрати! — рявкает Сидорович.
Не нравится ему. А мне нравится?!
— Ищи другого смертника, — бурчу я и уже встаю с места. Это дело не для меня.
— Стой! — останавливает меня барыга.
Я кидаю на него взгляд, стоя в полный рост около стула.
— Пойдешь не один. Оплата хорошая!
Ну, это уже лучше. Снова скриплю стулом, усаживаясь на место. Вновь внимательно слушаю и «перевариваю» информацию.
— Возьми с собой пару человек. Я вас всем необходимым снаряжу. Будь спокоен! — выдвигает условия Сидор. — К тому же, дам новейшие карты. Составлены после крайнего выброса. Моя гарантия!
Не нравится мне это. Что-то всё больно гладко...
— Когда следующий выброс? — уточняю я.
— Через три дня. По последним прогнозам яйцеголовых.
— И ты им веришь?
Торговец усмехается и отводит взгляд к стене. А я, тем временем, кошусь на огромную детину в «скафандре». Так и параноиком недолго стать.
— Да. Верю, — спокойно отвечает Сидор, возвращая взгляд на меня. — К тому же, если инфа изменится, то мы предупредим. Укроетесь.
Как всё у него просто! Я, извините, охриневаю с него... Ладно, спорить и острить не буду.
— Хм, и зачем тебе это? — задаю самый животрепещущий вопрос.
Торговец погружается в думы. Решает, рассказать или нет? Давай, «колись» — выбор у тебя отсутствует.
— Ну... — протягивает барыга. Продолжает, видимо, обдумывать. — Это, может, не так правдоподобно.
— Говори уже, — тороплю его я.
— Появился, значит, в Зоне военстал один, — решается, наконец, оповестить меня Сидорович. — Так эта сволочь решила «Долг» подкупить. Ну, не своими средствами, конечно, а по заданию вояк. Остановился в Припяти. Есть инфа, что переговоры с лидерами «Долга» пройдут там же.
Ого, вот это новость! Не думал, что столько интересного обрушится на меня сегодня.
— Это как это? — недоумеваю я.
— Да так, что теперь нас «Должники» будут на каждом углу отстреливать, — серьёзно констатирует торговец.
— А оно им надо?
— Ты думаешь, что внушить им, мол, сталкерня — мусор, от которого нужно избавляться так же, как и от мутантов — сложно? «Должники» и без того все не легальные формирования не переносят. Да тем более, военные берут их на содержание. Предоставят им средства, амуницию, провизию и даже технику! Представляешь? Правда, не знаю, сколько продлится такой союз, но то, что он потреплет все стороны конфликта, я ручаюсь! — рапортует Сидор.
Гм, вот оно значит как... В принципе, за деньги внушить можно, что угодно. К тому же, «Долг» не особо-то и любит одиночек. Судя по всему, грядёт война.
— Понимаю, но ты сам хотел знать правду. Не в твоих это принципах - работать вслепую, — улыбается барыга.
А ведь верно. Он прав и, кстати, он предупреждал.
— Он один что ли в Зоне?
— Вряд ли. Скорее, их целая группа, но ферзь один, остальные — пешки! Понимаешь? Они, в принципе, никакой роли не играют... — рассказывает Сидорович
— Сколько у меня времени на сборы? Размер оплаты? Что я могу взять у тебя на складах? Что делать с военсталом и почему именно я? — сыплю вопросы.
— Помедленнее, серьёзный дядя, — ухмыляется торговец. — Времени даю двенадцать часов. Думаю, успеешь. Склад мой полностью я не открою, но снаряжу на совесть. Выбор будет. Военстала не трогать, желательно. Будет мёртв — половину суммы забираю себе. — Сидор берёт небольшой жёлтый листочек и ручку, которые лежат рядом, и начинает что-то писать:
— Вот оплата, — протягивает бумажку мне Сидорович.
Я беру и пристально изучаю его каракули. М-да, подчерк у него тот ещё. Число большое, с несколькими нолями.
— Каждому?
— Не наглей! Всем, кого возьмёшь, но деньги даю тебе, потому и делить тоже тебе.
Ну и ладно, я не жадный.
— И — да, тебя интересует, почему ты? — продолжает Сидор. — Всех «стариков», что были тут, я уже послал в Припять. Мне нужны железные гарантии, что моё поручение будет выполнено, понимаешь?
Что-то уж больно много значит для него этот человек-военстал. Возможно, врёт о том, что это из-за братьев-сталкеров наших. По-сути, его клан не понесёт особых потерь, если даже что-то серьёзное и нагрянет. Чувствую, неспроста...
— Эмм... Ну, да. Так и есть. Кстати, кто приведет супостата, тому и получать денежки. Так что, думай, Филин, думай. Но думай быстрей, — информирует меня барыга.
— Я согласен. Завтра в четырнадцать ноль-ноль мы у тебя, — неожиданно выпаливаю я.
— Ну, вот и отлично! — радуется Сидор.
Что за дурная привычка у меня: с ходу принимать серьёзные решения?!
Только сейчас я чувствую сухость в горле и непреодолимую жажду. Резко вспыхивает желание чего-нибудь выпить, но к алкоголю не тянет. Я сую руку за пазуху и достаю бумажные купюры из внутреннего кармана куртки. На то, что Сидорович расщедрится на пойло за счёт заведения, я не надеюсь. Протягиваю мятые бумажки торговцу и говорю:
— Мне какую-нибудь газводу.
Барыга выбрасывает кость, что глодал весь разговор, в какую-то ёмкость под прилавком, берёт мои деньги и встаёт со своего места. Немного прихрамывая, он шагает к небольшому холодильнику внутри его коморки, на котором гордо виднеется надпись: ЗиЛ. По пути кладёт купюры на полку, прикрученную прямо к стене, что чуть поодаль от холодильника. Дойдя, он открывает дверцу сего агрегата, запускает туда руку, гремит чем-то и нашаривает там алюминиевую баночку «Колы». Вытаскивает её и закрывает холодильник. Вновь хромает к креслу. Сначала ставит банку с напитком на стол, затем садится сам. Пододвигает «Колу» ближе ко мне и вытаскивает следующую куриную ножку из тарелки. Ненасытный.
Ладно, мне тут делать больше нечего. Беру баночку и встаю с места, демонстративно прощаюсь. Показываю космонавту, мол, я пошёл, открывай дверь. Сидор отмахивается и бурчит с набитым ртом, что-то вроде: «Ну, давай, иди уже».
Охранник понимает всё верно и поднимается на ноги. Тяжелыми шагами он идёт по ступенькам выше. Я за ним. В голову лезут шальные мысли по поводу удара чем-нибудь тяжёлым этого лунатика, пока он ко мне спиной. Хотя, вряд ли это увенчается успехом. Во-первых, бугай изредка посматривает в мою сторону, то есть назад. Во-вторых, что ему будет в экзоскелете. Ему даже без него-то ничего не будет.
Доходим до створок. Обшарпанные дверцы синего оттенка трясутся под напором «космонавта». Тот теребит замок на них — пытается открыть. Клац! Створки отперты и уже распахиваются. Я обхожу громилу, пригибаюсь и появляюсь на улице. Свобода!
Как же хорошо на воздухе. Дует слабый ветерок, но уже заметно холоднее, нежели раньше. Небо всё такое же звёздное. Красота. Сзади вновь шебуршение. Охранник снова старательно запирается.
Иду поближе к моему домику. Останавливаюсь, примерно на том же месте, что и пару минут назад. Вид отсюда живописный. Осматриваюсь. Часовые почти все. Нет того, что дрых на посту. Видимо, ушёл спать, поплакавшись своим приятелям. Те по доброте душевной — отпустили. Желторотики они такие добрые и понимающие. А всё потому, что плохо знакомы с Зоной. Вот познакомятся поближе и станут чёрствыми, как все порядочные, бывалые сталкеры...
Откупориваю баночку. Она шипит и пенится. Вытягиваю руки немного вперед, дабы не быть облитым. Белая, пенистая масса тянется по цилиндру красного цвета в моих руках и капает на землю, тихо шлёпаясь об неё. Наконец, данное явление заканчивается, а содержимое издаёт приятное шипение. Подношу ко рту и начинаю жадно употреблять жидкий ресурс. Вкус, конечно, у местной «колы» далёк от того, что имеет напиток с Большой земли, но пить можно. Залпом высасываю половину и отрываюсь от банки. Удовлетворительно выдыхаю и задираю голову в небо. Любуюсь звёздами. Постепенно начинает нарастать желание, извините за прямоту, «отлить». Естественный процесс организма, так сказать. Это, конечно, не «кола», а скорее вечернее пиво. Ну что ж, не буду супротивиться мочевому пузырю. Быстро допиваю остатки напитка и выбрасываю банку в траву. Та тихо падет в указанном моей рукой направлении.
Шагаю к кустам. Заросли находятся на самом краю деревни. Ни много, ни мало – тридцать метров от логова Сидоровича и метров, эдак двадцать до ветхого домика, в котором, собственно, я и проживаю.
Становится значительно темнее. Густой мрак валит ото всюду. Ориентируюсь лишь на очертания окружающих предметов. Дохожу до цели. Нашариваю кусты и пристраиваюсь рядом...
